От редакции
Мы давно чувствовали, что нашему сайту не хватает «Литературы» — отдельной рубрики, где публиковались бы не теоретические или аналитические тексты, а художественные произведения. На это указывали читатели. Об этом говорили наши постоянные авторы и члены редакции. Теперь мы нашли силы, чтобы постоянно вести эту рубрику, предлагать Вам оригинальные литературные тексты и то, что, на наш взгляд, наиболее актуально и интересно из произведений, ставших классикой. С нами сотрудничают талантливые современные писатели и литературоведы. Новую рубрику мы решили открыть отрывком из романа Дмитрия Чёрного. «Книга посвящена двум разнонаправленным вопреки хронологии десятилетиям — девяностым и нулевым. В нулевых начинается наше сопротивление социальному регрессу — музыкально-митинговое, в частности, в девяностых воронка контрреволюции утягивает нас, ещё в школьно-студенческом возрасте, и семью Леденёвых (история которых попутна новейшей истории) в позапрошлое. В чём отличие прошлого от позапрошлого — разъясняет название романа, которое пока секрет, но выйти книга должна в этом году, так что эта тайна поскромнее той, что пытается раскрыть роман», — поделился своим замыслом автор.
***
дядя Саша, перелистывая «Московскую Правду» в субботу, семнадцатого августа утром, наткнулся на последней странице среди обыкновенных новостей на небольшое объявление в покатой рамочке: Александр Яковлев вышел из КПСС. член ЦК покинул партию в сезон отпусков, тихонечко… обычно не интересующийся этим всем, и газет-то почти не читающий, Александр однако понял, что скоро прозвучит звонок, и это будет Виктор. он втайне надеялся, что как-то обойдётся без особых поручений: надо было вступать во владение участком. и эти выходные целиком планировалось посвятить купле той самой дачи на Волоколамке, на которой семье предполагалось ещё одну-другую недельку лета дожить, отдохнуть от его «бомбёжек» и асфальтного угара. звонок застал его в туалете – однако, дядя Саша успел зажечь ароматную индийскую пирамидку благовоний (причуда жены), всполоснуть руки и схватить телефонную трубку в спальне.
— Через сорок на Расплетина, там же, — чётко пробарабанил не ожидающий ответа голос шефа.
казалось, голос Виктора посекундно спешит, чтоб не включилась прослушка. гудки как бы подгоняли – каждый гудок почти секунда. наскоро одевшись и крикнув в кухню Антонине, что дача отменяется, дядя Саша отправился. выбежав из подъезда, стал ощущать какую-то нервозность, хотя вокруг меж родных хрущоб царила тишь и безлюдность… с ветерком в окно – поехал, но вскоре закрутил окно, как-то стало прохладно. возможно, от внутреннего холода, от нервного кома где-то пониже горла. решил выкурить этот ком – хотя, тоже, скорее, автоматически, нервно…
под «Расплетиным» Виктор, видимо, понимал райотдел КГБ, где они побывали лишь однажды, и не так уж недавно. но других адресов там у шефа не имелось, так что Александр, быстро выкурив свою «Мальборо-100» из целого блока, недавно подаренного шефом, поднажал в том направлении. едущие по своим делам автомобили, жигулёнки, новые москвичи и волги, почти не мешали «шахе» дяди Саши пробираться к условленному месту. он прибыл ровно через сорок минут: электронные часы на руке показывали верные секунды, но Виктора у дверей отделения милиции не было.
он спустился через минуту, сразу сел в машину, но отъезжать не велел. был порывист, но при этом молчалив. сразу, рывком закурил свой «Кент», отщёлкнул дверную пепельницу и задумчиво стал в неё «стачивать» пепел, словно с карандаша…
— Неделька будет непростой, как и обещал, если помнишь. Все выходные отменяй. Сейчас в лес, подожди тут… Потом по дачам. Часики наши с тобой, что век потом кормят, приближаются.
Виктор вышагнул, оставил дверь открытой, аккуратно бросил в белую бетонную урну окурок, поднялся назад в отделение. судя по времени, которое он там провёл, КГБ находилось над милицией, как по рангу и положено – там, за тонкой лучеобразной решёткой, как раз задёрнули занавески. скорее всего, шеф. вышел минут через десять – как раз ещё одну свою «мальбору» выкурил не спеша дядя Саша. в обеих руках, как-то небрежно и нехотя, Виктор нёс по неполному холщовому мешку, бросил их на заднее сиденье…
— Может, лучше в багажник, шеф?
— Да нам нечего прятать, это спецпереписка, везём в лес. Только ты знаешь, а ты свой.
— Не остановят?
— Кто ж нас теперь остановит? Теперь – жми, в прямом и переносном. Давай хоть в Серебряный бор, нам бы поляну поглуше…
— Я читал, Яковлев вышел из партии…
— Ого! Уже, значит, читал. Сейчас посыплются яблочки мочёные, ты главное ничему не удивляйся… Дай-ка твою, хочется покрепче.
Александр угостил шефа его же, по сути, сигаретами – просто, «Мальборо», тем более, такого размера не «в его вкусе». так он о многом говорил, держа марку. сейчас он явно о чём-то важнейшем думал, и проезжаемые хрущобы, пожухшая зелень, мосты – помогали его внутреннему планированию…
перелетев Москву-реку по длинному мосту, они углубились сперва в дачные, а потом и пляжные леса… дядя Саша наугад поехал по просеке, высматривая подходящую поляну. кое-где встречались палатки, и даже шагающие с купания, хотя погодка, скорее, не для купания. засмотревшись на встречную туристочку в чёрном купальнике, Александр упустил момент, а Виктор его даже слегка за рукав одёрнул:
— Вот здесь, куда уж дальше. У тебя сапёрная лопатка найдётся?..
— Конечно, как у всех. Кого похороним? – рискнул он пошутить, и угадал…
— Тоталитарное прошлое! Агентурку хороним, это приказ, его я выполню, а вот далее… По дачам, родной мой, по дачам!
они шагали по солнечному лесу, словно очередные «дикари», но несущие не палатку и надувную лодку, а нечто – зловещее и одновременно беспомощное. лёгкое, но объёмное. оглядевшись, чтоб не было свидетелей, присели в папоротники, Александр быстро выкопал в сырой, после почти месяца дождей, земле неглубокую яму…
— Да! Сколько тут гордости и подлости диссидентов!.. Братская могила, что ни говори. Вот говорить-то только они и не должны, своё дело сделали.
— Может, в полиэтилен бы? А то – тряпьё…
— Не волнуйся, там всё внутри уотэр пруф, я позаботился, это прошлое мне может понадобиться потом – вдруг, а мешковину псу по запаху не найти, в отличие от пакета: впитывает. Ну, всё, засыпай.
дядя Саша только сейчас понял, что шеф приучил его к выполнению любого приказа – мягко, без каких-либо нажимов. просто как очевидное – выкопать, закопать, не заглядывая внутрь. а хотелось-то узнать, что дальше, а ещё… пойти за этими «дикарками» в купальниках, взять виндсерфинг напрокат, как другие берут, костерок на пляже развести, голых купальщиц ночных дождаться. но – выходные отменяются, был приказ. они вернулись к «шахе» и покатили к Рублёво-Успенскому по знакомому адресу.
— Чёртовы упыри! – прорычал, возвращаясь из ворот знакомой госдачи Виктор, — Упёрлись! Теперь придётся на «эй-би-си» ехать…
— На радио? – то ли пошутил, то ли сглупил Александр.
— Радио «би-би-си» называется, и туда нам пока рано, далековато, — спас шутку Виктор, — Нет, мы сейчас с тобой почти кортежем поедем, совсем в другие дали.
они действительно подождали, пока из гаража выехали две новые чёрные «Волги», и поехали уже за ними, не соблюдая дистанции, обратно в Москву. двигались долго, петляли по шоссе и по просёлкам, иногда встречая бордовые комбайны «Нива». неслись вдоль подмосковных полей с недавно убранным урожаем и оставленными рулонами сена. к раннему вечеру въехали в Черёмушки, потом по улице академика Варги и в лес зарулили, — а, может быть, и в парк, всё это в сумерках напоминало финал фильма «ТАСС уполномочен заявить»… Виктор велел припарковать «шаху» прямо посреди леска:
— Так, далее объект. Тебя пустят, но не в твоей машине, сейчас пересядем вперёд – ни о чём не спрашивай, молчи, тебя в лицо и по номерам знают, вопросов не будет.
проехав перпендикулярно через поляну где кто-то беззаботно дымил шашлыками и пьянствовал, они углубились в молоденький лиственный лес, а потом и в еловую чащу. проехали просеку с ЛЭП и упёрлись в бетонные по цвету ворота, напоминающие высокий блиндаж, но ведущий в никуда – никакого забора за ним не было, только еловая тьма. объект казался безлюдным, ассоциировался с чернобыльскими заброшенными местами.
металлические ворота опустились прямо под землю в щель, и «Волги» въехали внутрь, стали спускаться по винтовому пандусу на полный оборот. к машинам подошли курсанты в летней форме, открыли двери, все вышли в слабо освещённое подземелье. пошли за двумя тёмно-пиджачными комитетчиками, что было видно по их плечам и торсам. длинный и узкий коридор вывел их в торцевую штабную комнату – это явно был какой-то командный пункт, возможно, связанный с ракетами или авиацией, судя по изобилию техники, электропроводки, экранов. за длинным овальным столом уже сидело пять человек во главе со знакомым по ТАССу полулысым, только здесь он был уже в сером пиджаке, почти как все за столом.
— Всё, теперь кворум, — сказал полулысый каким-то опавшим голосом.
— Владим Ксаныч, по первому зову, — улыбнулся Виктор, но тотчас погасил улыбку при прямом взгляде начальника.
— Садитесь, садитесь… Сразу же к делу, времени почти нет. Не получается у нас съезд, хотя рескомы и гарнизоны с нами. Придётся действовать по плану че. Ваши предложения в данной связи, товарищи.
— Но часть делегатов уже в «России». Зачем тогда мы их сюда везли? – удивился почти до возмущения седо-русый товарищ в очках с толстой оправой.
— Часть, которая не спасает целого, Шенин не даёт КДС, ему эм-гэ не велел, – вот этот вопрос-то и придётся решать в любом случае.
— Как решать, не по вертушке же? – продолжил своё удивление очкастый.
— Ехать придётся, лететь! Поприлипали мы тут к своим креслам, а дело-то такого не терпит, — вскинулся полулысый.
— Да он же явно саботирует, хотя должен был возглавить, – парировал очкастый, — отстранить его к чёртовой матери, вот и весь план!
— Нельзя так, сами же прекрасно понимаете, кто мы без него, сперва поговорить надо, лично… Вить, по твоей линии всё тихо?
— Да, боров пока в Казахстане, оттуда не дует.
— А с ним переговоры вели? может, он бы и возглавил?! – с ядовитой улыбкой прочастил полулысый.
— Нет, это точно не его партитура, — выдохнул тоже с улыбкой Виктор, — разве что за Союз без Советов, они ведь об этом в июле на троих там же и толковали…
— Запустили мы идеологию после референдума, старое мы дерьмо! – вырвалось у полулысого. – Ладно, надо решать – вводим план че или нет?
— Съезд на танках? Да это и не съезд уже получится… — распечалился лобастый, крупный и тоже полулысый, но в прошлом, видимо, блондин, скорее всего прибалт.
— Победа только на танках бывает, товарищ Пуго, вам ли не знать, — сказал единственный человек не в пиджаке, а в зелёной форме, с широченными красными полосами на брюках.
— Не те времена, товарищи, уже не те, — выдохнул и вытянулся в кресле масластый прибалт.
дяде Саше от нарастающего волнения захотелось в туалет по малости, он шепнул Виктору и тот сделал знак охране. Александра проводили по коридору с низким потолком и трубами под ним, — двое, один зашёл вместе с ним, и не сводил взгляда даже у писсуара, без иронии, а по службе и собственной нужде повторяя его действия. точно кривое зеркало, подумал Александр, сравнивая достоинства чекиста и свои, не в свою пользу. и надо же: тут прибалтийская сушилка для рук, громкая в таком тихом месте… пока шли обратно по коридору, дядя Саша ощущал, что земля вокруг, а это было явное подземелье, как будто гудит, но это гудели уши в тишине после работы сушилки для рук. вернувшись в переговорную, он едва не оглох – казалось, все орут теперь, разгорячились…
— Товарищ Беда, вам действовать со связистами в случае отказа, всё как мы вчера накернили! – закончил свою тираду полулысый.
— Но как вы себе это представляете в лучшем-то случае, — не унимался масластый сомневающийся, — что он приедет и начнёт в прямом эфире извиняться да каяться, мол, не туда зарулили, всё, перестройку отменяю, полномочия президента слагаю и буду снова генеральным секретарём?..
— Это был бы действительно лучший случай, такой монолог многое бы мог… но нам сейчас не об этом нужно думать, вам надо обеспечить партийный контроль, вот и обеспечивайте, хватит гамлетовщины тут, не забывайте, что мы авангард партии!
— Вводим технику, проводим не съезд, а заседание вэ эс Союза, первым делом поддерживаем там комитет, затем съездом их союзный договор переписываем, сохраняем союз в исходном составе, вот такой порядок, Борис Карлович, что тут неясного? – повернулся к масластому человек с лампасами.
— Слишком вы пугливый, товарищ Пуго, — ехидно резюмировал полулысый, — далее: нам нужна бурная поддержка улиц с понедельника, это, Вить, за твоим пятым, всех с отпусков из двенадцатого сняли, но Плеханова с Агеевым тебе дать уже не могу, тут поважнее работка будет.
Виктор, поскольку уже затронули его, попросил снова сигарету у Александра, закурил и пошёл вдоль стола к полулысому, чем уже внёс нежданную паузу в горячий разговор. Он сел рядом с начальником, стряхнул пепел в ближайшую пепельницу и заговорил медленно.
— Во-первых, все дЕмы на прослушке, как вы велели, со вчера, но, Дмитрий Тимофеевич… — Виктор повернулся к лампасному, — во-вторых я бы всё же советовал не брать боекомплект никому сюда, мало ли, как повернётся…
— Вы решили тут манэврики устроить? – сурово парировал лампасный и выгнулся поверх Виктора, — Володь, ты кого на такое дело понабрал, всех нас и страну заодно угробить хочешь?!
— Спокойно, Дим, ведь он дело говорит: до стрельбы-то не дойдёт, все в отпусках, в столице тихо, главное вэ эс собрать и время выиграть, — как-то сник, но с засветившимися надеждой глазами полулысый…
— Да, глупейшее положение, — продолжал свои сомнения масластый, — если всё идёт как идёт, то заведомо к пропасти, а остановить могут одни танки, все мы в тупике…
— Боря, вот ты и понял всё, наконец, — улыбнулся без иронии полулысый, — танки только для вида, для упора, для тверди!
— И всё-таки вводить чрезвычайное я бы не стал… но как без эм гэ подписывать – тоже нонсенс… и кворума по республикам не набираем… и со сроками проигрываем, тогда надо сразу эм гэ того… отсюда и отстранять, квадрат какой-то, не выйти, — сказал запыхавшийся прибалт и попросил у Виктора сигарету.
— Я вам в который раз говорю – лететь, а потом отстранять, договор подписываем уже по плану че как результат его бездействия, и всё, тогда не он нас, а мы его с доски смахнём, был ферзём, стал пешкой, сам и стал… — настаивал полулысый.
Александр впервые почувствовал себя в западне, и ещё оттого неуютнее, что она подземная. лишь глаза Виктора его успокаивали: говоря как подчинённый, он сохранял не просто спокойствие, а ту самую уверенность внутреннюю, что была ярче в нём, когда говорили о частной нефтяной компании возле гостиницы «Украина», эта как бы фотография уверенного в себе дельца и успокаивала уже вспотевшего от волнений дядю Сашу. вскоре разговоры окончились серией приказов, звонков прямо из штаба, и в процессе телефонных переговоров все разошлись. выехали назад на Волгах, в темноте нашли его «шаху», зажгли в ней свет, закурили…
— Куда теперь, шеф? – задал привычный вопрос с непривычной радостью Александр.
— На Расплетина, там заночую. Хотя, какой нынче сон…
Продолжение следует
