Каждый человек ждет от другого, если, конечно, он не верит по-настоящему в гоббсовских «волков», понимания, отзывчивости, человеколюбия. И не абстрактной любви всех ко всем, а любви к конкретным людям, в конкретном коллективе. Любви человека к человеку. Такое отношение как любовь заставляет вспоминать о человеческой сущности, о гуманности, нравственности, о достойных звания человека поступках. Поэтому любовь так важна для коллективов, в которых человек проживает каждый свой день. Это отношение не дает людям забыть, что они живут в обществе, взаимодействуют с такими же представителями «рода человеческого», как и они сами, и их человеческая сущность заключается именно в этом.
«Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений», — так сказал Маркс, и этот тезис не перестает быть актуальным. Эвальд Васильевич Ильенков в своей статье с простым и ясным названием «Что же такое личность» популярно объяснил слова Маркса, продолжая его линию. «А чтобы понять, что такое личность, надо исследовать организацию всей той совокупности человеческих отношений конкретной человеческой индивидуальности ко всем другим таким же индивидуальностям, т. е. динамический ансамбль людей, связанных взаимными узами, имеющими всегда и везде социально-исторический, а не естественно-природный характер». Нельзя сказать, что коллективы, в которых человек проживает всю жизнь — будь то семья, класс, группа, рабочий коллектив, — это ансамбль всех человеческих отношений. Понятие «ансамбль всех человеческих отношений» намного глубже и серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. В него входит вся человеческая культура в ее разнообразии и движении. Но именно коллективы, в которых человек живет, с которыми непрерывно взаимодействует, каждый день влияют на становление его личности. В этих коллективах он и проявляет себя как «единичное выражение жизнедеятельности „ансамбля общественных отношений вообще“» .
Проявить себя как действительного члена общества, как неотъемлемую часть коллектива человек может только посредством других людей, посредством общества, коллектива. Ему необходимо «влиться» и «раствориться» в коллективе, в другом человеке для того, чтобы быть действующим органом в общем организме. А для этого формальных отношений в любом коллективе будет недостаточно. Для этого нужно уметь понимать других людей, «видеть» их глазами, чувствовать их чувствами. В этом может помочь такое достижение человеческой культуры как любовь.
Коллектив отличает от любого другого собрания людей то, что он
объединен общей целью и способен идти к этой цели сплоченно, как единый организм.
Известный педагог Антон Семенович Макаренко, который создал сплоченный коллектив детской колонии, а потом коммуны, называл первым признаком коллектива то, «что это не толпа, а целесообразно устроенный… орган, способный действовать». Быть же единым организмом без принятия друг друга и без постоянной работы над отношениями внутри коллектива, без согласия и гармонии, без всеобъединяющей любви невозможно.
Древнегреческий философ Платон в своем известном диалоге о любви «Пир» писал: «Гармония — это созвучие, а созвучие — это своего рода согласие, а из начал различных, покуда они различны между собой, согласия не получается. И опять-таки, раздваивающееся и несогласное нельзя привести в гармонию, что видно и на примере ритма, который создается согласованием расходящихся сначала замедлений и ускорений». Таким образом, Платон считает, что для любви, для гармонии, необходимо что-то общее, то, что может объединять и согласовывать, а не разъединять. Этим общим может выступать единая цель, общая деятельность, направленная на достижение этой цели. Как раз объединением, которое заключало бы в себе необходимые условия для возникновения любви, и есть действующий организм, имеющий определенную цель и направляющийся к ней.
Вместе с тем как раз любовь, говорит Платон, объединяет людей в сильные коллективы: «Тамошним правителям, я полагаю, просто невыгодно, чтобы у их подданных рождались высокие помыслы и укреплялись содружества и союзы, чему наряду со всеми другими условиями очень способствует та любовь, о которой идет речь». Значит, любовь по Платону (мы здесь абстрагируемся от той исторически случайной формы, которую она приобрела в тогдашнем греческом полисе) означает рождение высоких помыслов посредством взаимодействия людей, их стремления познать мир, познать друг друга, и поэтому способствует созданию коллективов.
Платон считает, что настоящая любовь в коллективе, пусть даже он и
состоит из двух человек, дает человеку возможность добровольно, без
принуждения совершать добродетель по отношению к другим людям. Человек, готовый чем-то жертвовать ради своей любви и ради коллектива, поступает правильно, он не будет чувствовать себя униженным или несчастным: «И в самом деле, если кто-нибудь оказывает комунибудь услуги, надеясь усовершенствоваться благодаря ему в какой-либо мудрости или в любой другой добродетели, то такое добровольное рабство не считается у нас ни позорным, ни унизительным. Так вот, если эти два обычая —
любви к юношам и любви к мудрости и всяческой добродетели — свести к одному, то и получится, что угождать поклоннику — прекрасно».
Коллективу как единому организму непременно необходимо «говорить на одном языке», необходимо понимание друг друга. Для настоящего же понимания, которое достигается и посредством способности чувствовать другого человека и чувствовать мир его «органами» чувств, необходимы специальные отношения внутри коллектива, которые строятся, в том числе и на любви друг к другу.
Ильенков в своей работе «Об эстетической природе фантазии» говорил, что человеку для его становления и развития нужна способность «видеть все то, что лично для меня как такового абсолютно никакого „корыстного интереса“ не составляет, но очень „важно и интересно“ с точки зрения совокупного „интереса“ всех других людей, их общего развития, с точки зрения „интересов рода“».
Такое умение помогает человеку раскрыть его человеческую сущность, которая как раз и заключается во всем человечестве, а не в отельном индивиде: «Уметь смотреть на окружающий мир глазами другого человека — значит, в частности, уметь „принимать близко к сердцу“ интерес другого человека, его запросы к действительности, его потребность. Это значит уметь сделать всеобщий „интерес“ своим личным и личностным интересом, потребностью своей индивидуальности, ее пафосом». Умение «принимать близко к сердцу» интерес другого человека — не это ли и есть любовь? Любовь как отношение, которое делает всеобщий интерес личным для человека. Как отношение, заключающееся в желании достичь «счастья» коллективно, то есть всеобщего счастья, каковым оно, наверное, только и может быть. Но не посредством угождения друг другу или посредством прихода к определенной цели любым способом, а по-средством усовершенствования человека, коллектива в общем и даже усовершенствования той первоначальной цели, которую перед собой поста-вил коллектив. Посредством непрерывного движения к настоящему человеческому счастью не только отдельных членов коллектива, а и человечества вообще.
Вот что говорит Ильенков по этому поводу в книге «Об идолах и
идеалах»: «Человек же только тем и возвышается над животным миром, что он преследует „интересы вида“ („рода человеческого“) вполне сознательно, делая своей целью свой собственный „род“, интересы Человека с большой буквы, а не интересы своей персоны… В каждом отдельном человеке сознание этой цели появляется… с осознанием того факта, что каждый другой человек — тоже Человек. Поэтому каждый отдельный чело-век только тогда и только там и выступает как Человек, когда и где он соз-нательно, то есть свободно, совершенствует свой собственный род. Ради такой цели он вынужден постоянно, на каждом шагу, подавлять в себе „эгоистические“, животнообразные мотивы, частные потребности своего Я, и даже действовать прямо против интересов собственного „эмпирического Я“».
Казалось бы, один их важнейших принципов христианской религии — «любовь к ближнему» — также говорит о любви человека к человеку. Но этот принцип предполагает безоговорочную «любовь», терпение, прощение, смирение, принятие другого человека таким, каким он есть. Кроме того, этот принцип предусматривает любовь только к ближним, что непременно перерастает в противоположное отношение ко всем остальным — особенно, иноверцам. В этом случае христианский принцип демонстрирует всю свою ограниченность и несостоятельность. Любовь же, о которой писали Платон, Маркс, Ильенков — это любовь, предполагающая усовершенствование, как минимум, коллектива, состоящего из двух людей, но главное — посредством усовершенствования всего мира. Мир, общество,
человек не принимаются такими, какими они есть по своей «природе», они пребывают в постоянном движении, и это движение можно направлять. Само движение даже требует направления, которое вело бы к улучшению условий и совершенствованию самого человека. Такая любовь предполагает любовь к Человеку с большой буквы, любовь ко всему человечеству и к отдельным личностям как к единичному проявлению всеобщего. Стоит вспомнить и о том толковании любви, которое мы находим у
Фейербаха. Его любовь, хоть и противопоставляется христианской, но
основана на том, что неминуемо ведет к ограниченности. Она основана на чувственности, на индивидуальных побуждениях. Человек Фейербаха — это не проявление совокупности всех общественных отношений, а «чувствующий» отдельный индивид. И его любовь не может выйти за рамки любви этого отдельного индивида. Такой человек, как бы он ни старался «любить» ближнего или всех людей (но каждого по отдельности, а не человека в его сущности), он не сможет выйти за рамки самого себя и тех отношений, в которых он как член общества формируется. Его отношение не переборет эгоистические побуждения, «животнообразные мотивы, частные потребности своего Я».
По Ильенкову же, любовь — это нечто противоположное удовлетво-рению собственных сугубо эгоистических желаний. И как раз с помощью таких отношений коллектив может выйти за рамки интересов собственно-го объединения и перейти к всеобщим интересам «рода человеческого».
Реальный человек, который все же определенно является индивидуальным проявлением человеческих отношений, может стать настоящим человеком именно в коллективе. Ильенков говорит, что в ходе своего соб-ственного развития человек начинает становиться впервые человеком именно там и тогда, когда он начинает «отождествлять себя» с другим человеком: «Там, где он начинает выделять из всей массы „предметов“ окружающего мира другого человека — как высший, по словам К. Марк-са, и самый интересный для человека „предмет“. Там, где он начинает
„относиться по-человечески“ к другому человеку… Здесь-то как раз и заключается подлинное и единственно возможное „начало“ и человеческого интеллекта, и человеческой (а иной не бывает) нравственности». А без интеллектуального и нравственного развития каждого члена коллектива сомнительно и развитие самого коллектива, сомнительны нравственные и интеллектуальные составляющие целей коллектива и способов достижения этих целей. Тогда же, когда сам коллектив не несет в себе ничего, что можно было бы назвать нравственным, интеллектуальным, человечным, влияние на каждого отдельного человека такой коллектив тоже будет иметь соответствующее. Поэтому каждому человеку и необходимы условия для развития таких отношений в коллективе, при которых, не задумываясь, каждый мог бы пожертвовать ради другого всем, что ему дорого, при которых всеобщее счастье важнее для человека, чем его собственное. А для развития таких отношений недостаточно одного интеллектуального развития человека. Необходимо предельное развитие чувств, в том числе, и чувства любви.
Остается только создавать такие объективные условия, при которых человек с детства привык бы действовать, согласно настоящим человеческим чувствам, «привык бы действовать нравственно столь же естественно и непринужденно, как умываться по утрам». Тогда мы сможем говорить о любви, которая совершенствует каждого отдельного человека, совершенствует коллектив и вместе с тем весь род человеческий.
