Раскручивается скандал вокруг статьи Ильи Смирнова «Зоология человека», опубликованной в Известиях в начале июня. И сама статья, и развернувшаяся вокруг неё полемика хорошо показывают, чем бывают чреваты необдуманные рейды в область науки в целях чисто политических, а в данном случае даже исключительно пропагандистских.
В этой статье очень важно разделять то, чем она является по своему фактическому содержанию, с тем, чем она является по своей идее, то есть, с тем, какую цель на самом деле она преследует.
По содержанию статья «Зоология человека» представляет собой не то чтобы заявку на строго научную критику социобиологических теорий и гипотез или даже их фундаментальных теоретических оснований – там нет ни одного научного аргумента против социобиологии, а скорее искреннее гуманистическое негодование автора по поводу существования этих теорий и гипотез вообще и их распространения в России в частности; негодование, высказанное скорее с романтическим пылом, чем с разумным расчётом. Ну в самом деле, аргументировать против этологии стихами А.К. Толстого значит заранее расписываться в своей полемической несостоятельности. Как мне кажется, именно этот факт сыграл с автором злую шутку, несмотря на то, что в своих убеждениях он, по моему мнению, ближе к истине, чем его оппоненты, а в самом материале, как показала дальнейшая полемика, разбирается лучше, чем это можно было понять из первой статьи. Итак, объектом этого негодования Ильи Смирнова выступает «биологизм» с его отрицанием принципиальной разницы между человеком и животным, представленный английским популяризатором науки Ричардом Докинзом, российским орнитологом В.Р. Дольником, а также – и это главное – доктором наук и основателем фонда «Династия» Д.Б. Зиминым. И хотя в последующей сетевой ругани всплывало только сакральное и удобное, по-своему для каждой стороны, имя Ричарда Докинза, фигура Зимина здесь самая важная, ибо весь сыр-бор начался из-за неё. Здесь мы переходим к тому, чем статья Ильи Смирнова является по своей идее. И для того, чтобы эту идею понять, нужно проследить генеалогию статьи.
Генеалогия статьи «Зоология человека» предельно проста. Недавно общественность стала свидетельницей весьма символического, во всех смыслах, наскока власти на фонд «Династия», который был признан «иностранным агентом». Символическим он является и потому, что укладывается в общее русло подавления науки и развития свободной мысли в России. А также потому, что организован был предельно аккуратно, без каких-либо чисто силовых операций, так, что и сама власть, и её сторонники не без оснований могут говорить о надуманности претензий со стороны общественности: дескать, фонд никто не закрывал, ну нацепили «жёлтую звезду», работать-то при этом никто не мешает. И формально это верно, ведь чисто символический статус «врага народа» сегодня вовсе не мешает вести организации свою деятельность, после присвоения данного статуса, конечно, по определению считающуюся антинародной, какой бы она ни была по своему действительному содержанию. Но за частоколом формальных отговорок сложно скрыть подлинные мотивы этой операции – мягкое принуждение к закрытию политически неблагоприятного для власти фонда. Но, прикрывая фонд, власти не рассчитали раскладов по одному из видов его деятельности, который можно считать политически мотивированным только занимая откровенно обскурантистскую позицию – издание фондом замечательной серии научно-популярной литературы. Справедливости ради следует отметить, что по большей части издания «Династии», действительно, не отличаются теоретико-методологической широтой и идут в русле определённого научного направления и в области биологии, теории эволюции, и в сфере когнитивных наук. Но если этот факт и даёт основания для какой-то борьбы, то лишь для чисто научной, а вовсе не для политической. Кто же мешает другим инициативным группам, в том числе государственным, создавать свои фонды и издавать научную литературу иных направлений, полемизирующих с биологизмом этологии Докинза или с неопозитивизмом нейронаук В. Рамачандрана? Тем более, что в научной оппозиции этологии вообще и Докинзу в частности стоит множество замечательных учёных как за рубежом, так и в России. Но, видимо, этот путь показался слишком хлопотным и нашим государственным рулевым, и облекающим их властные инстинкты в «стройные» теории консерваторам из газеты «Известия». Именно поэтому на страницах газеты началась целая компания по дискредитации фонда «Династия». Правда, поначалу эта дискредитация носила характер чисто личностных нападок с пересчитыванием доходов А. Архангельского и Л. Улицкой, что выглядело уж совсем мелочно и недостойно. Но когда стало понятно, что либеральная и частью левая общественность в деле защиты фонда делает упор именно на просветительскую сторону его деятельности, пришлось фабриковать новое «дело генетиков». И жаль, конечно, что в роли нового Лысенко выступил господин Смирнов, ведь ему эта роль совсем не подходит. Но, так или иначе, именно его статья «Зоология человека» должна была на пальцах объяснить скучающему обывателю эпохи путинской «нормальной жизни», что социобиологические теории есть «готовая идейная подпорка под Четвертый рейх», а фонд «Династия», «внедряющий Докинза под вывеской популяризации науки», вне всякого сомнения, достоин той беды, которая на него свалилась, а может и чего побольше. Обвинения очевидно идеологизированные и особенно чувствительные для всех сторон полемики в свете недавнего празднования 70-летия Победы. Впоследствии и сам автор, и его соратники пытались отвести обвинения в приписывании сторонникам социобиологии фашистских взглядов и приверженности новой «расовой теории», но прямое и предельно неосторожное упоминание Третьего рейха даёт все основания для таких обвинений в адрес автора статьи.
Очевидно, что нападки на Ричарда Докинза и социобиологию имели подлинной целью дискредитировать фонд «Династия» в глазах консервативно настроенной общественности и показать ей, что закрытие фонда для России вовсе не потеря, а подлинное очищение. Но в том и проблема, что автор был опрометчив в выборе метода дискредитации. Он попытался, минуя научный анализ рассматриваемой теории, сразу сделать известные идеологические выводы и намекнуть на соответствующую политическую практику в отношении сторонников этой теории. В итоге он выдал самый обыкновенный ангажированный пасквиль, причём не на общественную организацию или известных персон, как задумывал, а на целую отрасль науки. Так получается всегда в тех случаях, когда автор не чувствует или не способен обозначить границы между научным опровержением и идеологическим обличением. И в силу того, что в статье «Зоология человека» нет и грана первого, но масса второго, на автора вполне предсказуемо обрушилась волна ругани от раздражённой публики. Это и понятно, общественность, едва успевшая отвыкнуть от грубой идеологической опеки хотя бы в области науки, восприняла подобную нападку на известного и многими уважаемого учёного в качестве оскорбления. Учитывая, что статья Смирнова была опубликована в период чрезвычайной социально-политической напряжённости, реакцию оппонентов можно считать уж если не оправданной, то как минимум вполне объяснимой. Трудно представить, что и автор, и редактор, выпускающий такую статью к публикации, не понимали, какой резонанс и в какой форме она будет иметь. Посему вполне справедливы подозрения, что эта статья могла быть хорошо рассчитанной провокацией (как и в случае со скандальной лекцией Н. Старикова в РГГУ), имеющей целью вызвать неизбежную хамскую реакцию со стороны либерально отлакированных обывателей, представить наших консерваторов в качестве загнанного и забитого меньшинства, а также продолжить уже начавшиеся разговоры в режиме «больше терпеть нельзя».
В пользу последнего предположения можно привести свежую статью Бориса Межуева «Наследники цинического разума», написанную, очевидно, в рамках проекта по реабилитации Ильи Смирнова и защиты его от «агрессивной и хамской кампании». Уводя в сторону от изначальной темы статьи Смирнова и последовавшей за ней перепалки – от собственно обсуждения научности социобиологии и необходимости всестороннего просвещения в России, – Межуев переходит к сведению счётов с некими представителями «цинического поколения» начала 00-х годов, по заказу которых, как уверен Межуев, и организовывается травля добросовестного колумниста «Известий» Ильи Смирнова. Правда, по именам он этих людей предусмотрительно не называет, а как бы подмигивает читателю – уж вы, конечно, понимаете, кого я имею в виду. Но самое примечательное – автор, конечно, убеждён, что эта «агрессивная кампания» против Смирнова непременно кем-то организована. Ну в самом деле, разве можно допустить, что тысячи людей в едином порыве, но независимо друг от друга, просто выплеснули своё негодование по поводу возмутившей их убеждения статьи Смирнова? Такой расклад кажется Межуеву просто невероятным: глубоко присущее консервативному сознанию аристократическое презрение к народу и самодеятельной народной активности, неспособность принять как факт способность народа к самоорганизации, особенно носящей оппозиционный характер, требует инстинктивного поиска таинственного и коварного «организатора», «крысолова». Даже, казалось бы, исключительно искренний народный порыв с «Бессмертным полком», вначале объявленный чисто народным «проектом», в итоге был приписан высокой организующей силе государства. Для консерватора народ всегда объект манипуляции и никогда – субъект исторического действия. Уж тем более, если дело идёт об осуждении придворного публициста. Таким образом, финал статьи выдержан в уже привычном для замглавреда «Известий» тоне:
«Но травля Ильи Смирнова вышла за пределы всех возможных приличий, продолжать молчать и делать вид, что споришь только с демшизой, стало невозможно. За многим из происходящего очень явно проглядывает тень того или иного крысолова. Тень должна перестать заслонять солнце, тень должна занять свое место».
Вот так: кто конкретно должен занять своё место и что это за место, Борис Межуев не уточняет, проявляя большую дальновидность, нежели его подзащитный. Понятно только, что место это не под солнцем и окажутся там все, кто не согласен со Смирновым Ильёй.
Но есть ли у Бориса Межуева основания для таких выводов и заявлений? К сожалению, основания эти не так уж очевидны. Даже свою защиту опрометчивого публициста Борис Межуев начинает с подтасовок. Вот что он пишет:
«Недавно по социальным сетям прошла агрессивная и, называя вещи своими именами, просто хамская кампания против нашего регулярного колумниста Ильи Смирнова, который в одной своих статей позволил усомниться в разумности повсеместно распространенного культа биолога Ричарда Докинза и подлинной научности всей его широко раскрученной теории «мемов».
Но простите, Смирнов Илья не просто «позволил усомниться в разумности» социобиологии, он прямо заявил, что «социобиологические разработки — готовая идейная подпорка под Четвертый рейх». Неужели замглавреда одной из самых читаемых газет страны не видит разницы в этих двух позициях? И причём здесь «теория мемов», о которой сам Смирнов в своей злополучной статье упоминает только один раз и то вскользь, а основная его атака идёт именно на социобиологические теории, утверждающие отсутствие принципиальной границы между животным и человеком? Видимо, оттого, что Борис Межуев со Смирновым Ильёй прекрасно понимают, что вопрос о границах животного и социального вполне может обсуждаться в рамках социобиологии, и что сами они в этих вопросах недостаточно компетентны для выдвижения подлинно научной и убедительной критики, они смещают фокус дискуссии к «теории мемов», которая у самого Ричарда Докинза, между прочим, вовсе не оформлена в качестве строгой теории, а высказана лишь как интересная, даже забавная гипотеза. И уж, конечно, теория мемов Докинза раскручена в России не так широко, как конспирологический бред Н. Старикова, которого на страницах «Известий» защищают и продвигают с таким же рвением, с каким крушат Докинза.
Но на этом Борис Межуев не останавливается. Ему зачем-то понадобилось повысить значимость фигуры Ильи Смирнова за счёт фигуры Ричарда Докинза, что выглядит уж совсем гротескно и составляет защищаемому поистине медвежью услугу. Косвенно усомнившись в научности докинзовской теории мемов, он вдруг приписывает самому Смирнову «честь введения в российский оборот одного из самых популярных «мемов» — слова «либераст». Воистину выдающийся вклад в политические науки! Интересно, правда, что по этому поводу думает сам Смирнов, который в своей оправдательной статье «Как я не стал предателем», громя теорию мемов, утверждает, что мем есть ничто, есть лишь модное словечко вроде «блин», которое никакого знания и понимания не добавляет. Выходит, что согласно самому же Смирнову мем «либераст» ни о чём не говорит и никакого понимания не добавляет. Так чему же восхищается Межуев, да ещё утверждая, будто слава этого вклада Смирнова переживёт славу Докинза? Защита похуже любого нападения.
Итак, схема действия консервативной группы «Известий» в данном случае выглядит примерно следующим образом: публикуется откровенно провокационная статья в реакционном духе, в которой под флагом критики научной теории контрабандой провозится оправдание «мягких» репрессий в отношении политически неудобной организации и отдельных персон; несдержанная в силу общей социально-политической накалённости общественность выражает своё негодование по поводу статьи в самых резких формах, что даёт основания консервативной группе объявить себя оскорблённым меньшинством, атакуемыми озлобленным, подстрекаемым «крысоловами» большинством; то есть, позволяет перевернуть ситуацию с ног на голову. При этом содержательная часть полемики постепенно уводится от вопросов собственно научных и выводится в область политических или даже разборок.
Возвращаясь к собственно содержанию статьи «Зоология человека», отмечу лишь следующее. Проблема этой работы, помимо неаккуратных сравнений и аллюзий, ещё и в полном отсутствии каких-либо контраргументов со стороны автора. Ему кажется аморальным выдвигать теории, согласно которым между человеком и животным нет непроходимой границы, кажется ненаучным отрицать наличие «высших проявлений» в человеке. Но если вам кажется ненаучным отрицание «высших проявлений» в человеке, приведите подлинно научные обоснования наличия этих «высших проявлений», иначе ваша критика малого стоит. Вы считаете безнравственным и опасным утверждать, будто гены определяют политические воззрения – докажите, что эта мысль абсурдна, а не просто уверяйте читателя в этом. Обоснуйте, что ваше утверждение о том, что Вторая мировая война была «героической борьбой с фашизмом» является более научным, чем утверждение, что она была лишь «следствием тщеславия обезумевших вождей». На первый, непредвзятый взгляд, обе фразы, скорее, из области поэзии, нежели науки. Здесь Смирнов ошибся и в выборе оппонента, и в выборе аргументов, и в выборе тактики. Он как публицист выступил против ученого, он выдвинул морализаторство против научных гипотез, обвинил целую отрасль в антинаучности, не показав ложности приводимых ею фактов. Самое печальное, что позиция, отстаиваемая Смирновым, на самом деле, имеет подлинные научные основания, просто ему не хватило то ли терпения, то ли эрудиции, чтобы уж если не изложить их в развёрнутой форме, то хотя бы обозначить.
Против редукционизма социобиологии можно было выдвинуть, например, хотя бы общие положения теории деятельности, разработанной и развиваемой и зарубежными, и в особенности отечественными психологами (Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, С.Л.Рубинштейн, Э.В.Ильенков, В.В.Давыдов и др.), в которой проблема границы между животным и человеком, эволюцией и историей, инстинктом и разумом решена строго в научных рамках и без лихорадочного шатания между бесплодным позитивизмом и мутной теологией. Учитывая, что автор статьи «Зоология человека» позиционирует себя в качестве «левого» публициста, сложно поверить, что ему незнакома эта теория и эти имена. Так отчего же он постеснялся назвать их на страницах «Известий»?
В итоге, пытаясь неумело дискредитировать социобиологию, он, наоборот, обратил симпатии общественности в её сторону, сделав её научную критику делом почти безнадёжным. Какой же добросовестный критик Ричарда Докинза или Долькина теперь избежит упрёка в «лысенковщине»?
Короче говоря, положение Смирнова Ильи в этой полемике можно иллюстрировать одной притчей: как-то Симон Маг взлетел на небо и вызвал на поединок апостола Петра. Апостол согласился, но с оговоркой: «Если я не взлечу, то это не потому, что моя вера ложна, а потому, что моя молитва слаба». Согласно притче, Пётр, помолившись, взлетел, а вот Смирнову Илье взлететь пока не удаётся. Мы допускаем, что вера Смирнова истинна, но видим, что молитва его слаба. На радость оппонентам.
