Обычно, когда речь заходит о диалектике, то упоминают принципы, законы и категории диалектики. Во всяком случае так построены учебные планы. Задача, таким образом, сводится к формальному заучиванию. Такую формальную диалектику нельзя вообще использовать как методологию исследования. Между тем, диалектическая методология заключается в том, чтобы исследуя любое явление природы или общественной жизни, изучать его в развитии, понять его место во всеобщей связи и взаимозависимости и не впадать в истерику, когда мы имеем дело с противоречием, а точно в понятиях фиксировать и исследовать его, поскольку через противоречивость, посредством единства (тождества) противоположностей в их борьбе и осуществляется развитие. Тогда диалектика — «живой метод», а не мертвая схема.
Но все же, а в чём именно состоит универсальность диалектики как метода познания? – спросят нас. На каком основании мы утверждаем, что категории и законы диалектики — это в наиболее всеобщей форме осознанные нами имманентные свойства объективной реальности как таковой? То есть, на каком основании мы утверждаем, что законы диалектики будут действовать всегда, ведь они являются продуктом определенного этапа развития человека и не могут претендовать на роль вечных законов, т.к. это противоречит самому принципу развития. Мы видим природу так, как научились её преобразовывать. Законы диалектики — это то, как мы видим природу, какой она нам кажется. С чего мы взяли, что вместе с изменением способа преобразования природы, не окажется, что она уже другая, непротиворечивая, например. А противоречие — это только продукт разделения труда. Можно предположить, что его истоки в миллионы и миллионы раз повторяющейся ситуации, когда формы деятельности, взятые из движения по форме определённого предмета не подходят для движения по форме другого предмета, продукт разделения труда. Что мы знаем, так это то, что законы и категории диалектики — это определения деятельности общественного человека, да ещё и на определенном, весьма неразвитом, этапе становления. Ведь мы же имеем дело только с тем, что дано нам в деятельности, а значит, мы наверняка не знаем, имеем мы дело только с деятельностью или ещё и с фундаментальными свойствами предметов существующих вне и независимо от неё.
Из этого делается вывод, что мы ничего не знаем наверняка об объективной реальности вне нашей деятельности, хотя мы строим теории, исходя из аксиоматического базиса предположений, которые принимаются на основе аргументов за положительную или отрицательную формулировку определенного положения. И поскольку диалектика является продуктом определённого этапа развития способа преобразования человеком природы, если изменится принцип преобразования природы, то изменится и видение природы, и сам метод. Исходя из того, что способ производства движется, мы ни в коем случае не можем утверждать, что продукт опредёленного его этапа (диалектика) является отражением фундаментальных свойств материи, раз и навсегда установленных и определённых, т.к. сама эта мысль есть такой же продукт определенного этапа развития общественных отношений. В конце концов, утверждает сторонник подобной позиции, — утверждение обратного, например, того, что материя объективно противоречива, противоречит деятельностному подходу.
Такой «диалектической» критике диалектики следует уделить особое внимание, а для этого снова поднять вопрос о диалектическом принципе развития и о понятии практики.
Сторонник вышеизложенной позиции апеллирует к принципу развития, чтобы пошатнуть претензии диалектики на универсальность, поскольку диалектика лишь продукт определённого этапа развития, а всё сущее достойно гибели. Принцип развития формулируют по-разному. Обычно так: всё развивается или ничто не остается неизменным, нет ничего вечного. И с этим утверждением в наши дни редко спорят даже сознательные враги диалектики. Но является ли вышеупомянутое утверждение об изменчивости формулировкой диалектического принципом развития? Ведь принцип должен включать в себя понимание того, что такое развитие, или что является сущностным, существенным и атрибутивным для развития как такового, без чего развитие попросту невозможно. А без этого понимания нет и принципа, а есть просто признание наличия развития.
Поэтому попробуем ещё раз в очень общих чертах разобраться в том, что такое развитие вообще, движение вообще в самых всеобщих своих определениях. А так же попытаемся понять деятельность человека как развитие, постигающее развитие.
Всё, что находится в деятельности общественного человека не остается неизменным, уточняет, опираясь на деятельностный подход, сторонник вышеизложенной позиции. И в этом пункте с ним нельзя не согласиться. Понимание того, что мы познаем природу, в том числе и свою собственную, такой и настолько, как и насколько мы научились её преобразовывать, и того, что «категории — это миллионы и миллионы раз повторенные формы человеческой деятельности»1 составляет основу материалистического понимания мышления. То, что наши понятия относительны, а границы действия открытых нами законов природы и общества постоянно уточняются — это факт. И это уточнение очень важно, поскольку оно, показывая границы их применимости, показывает границы предмета, момент, переводя его в нечто другое.
Целенаправленное преобразование одного предмета в другой, и, в конечном счете, всего во всё — это и есть деятельность, практика. Это — наиболее всеобщее определение практики общественного человека безотносительно к конкретным формам и видам деятельности. Она сама движется, развивается и в этом процессе осознается человеком (осознает сама себя). Однако Э. В. Ильенков справедливо указывает на один, важный для нас момент: «Теория (т.е. логическое, систематически развитое понимание предмета в отличие от простого описания его) отражает ведь именно всеобщие, инвариантные формы и законы исторического существования своего объекта — те его конкретные формы и законы, которые продолжают характеризовать данный предмет на всем протяжении времени от рождения до его гибели»2. Поэтому для рассмотрения нашего вопроса важно определить те характеристики человеческой деятельности, которые не зависят от степени её развитости, а характерны для неё как таковой. В данном случае нас интересуют те определения, без которых она невозможна в принципе, её сущностные характеристики. Там где их нет, нет и практики, нет деятельности, а значит, нет и познания, нет человека:
1) Для любой деятельности характерно то, что это — процесс преобразования, изменения предмета. Изменяющийся предмет — это предмет, превращающийся в нечто другое, в то, чем он не является. То есть в один и тот же и в одном и том же отношении предмет является и тем, что он есть, и тем, что он не есть, то есть — противоречивым. Ему одновременно присущи взаимоисключающие определения. И это противоречие — вовсе не результат того, что движение по форме одного предмета не подходит для движения по форме другого. Это — свойство движения по форме одного предмета взятого в одном и том же отношении. Из этого следует, что предмет в деятельности и деятельность как таковая всегда противоречивы. Ведь без противоречия нет изменения, так как предмет был бы всегда равным сам себе (отрицание такого равенства — уже противоречие). То есть, помня претензии критика, мы можем пока возразить, что как минимум в деятельности человек всегда будет иметь дело с противоречием, причём, не зависимо от того, развита эта деятельность или нет, существует разделение труда или нет. Именно поэтому диалектика и рекомендует брать предмет с точки зрения его имманентной границы, то есть с точки зрения его перехода, превращения в то, чем он не является. Таким образом, мы определяем предмет и обозначаем его генетическую связь как с тем, в результате отрицания чего он появился, так и с тем, что отрицает его.
2) Всё изменяется, но изменение — не произвольно. Изменение имеет определенную логику, только сообразовываясь с которой наши действия будут адекватными по отношению к предмету, а, следовательно, мы будем получать желаемый результат. Неслучайно, первым осознанием принципа развития в древнегреческой философии была вышеупомянутая общепризнанная формулировка о том, что все меняется, но не сама по себе, а с дополнением. В учении Гераклита изменение — абсолютно, но над ним довлеет необходимость. «Этот мировой порядок, тождественный для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим»3, – утверждал Гераклит. Греки ещ` практически ничего не говорят о том, какие именно это меры, то есть какова логика развития, но ч`тко зафиксировали, что она объективно есть.
Эта логика в дальнейшем становлении познания схватывается в виде законов и категорий диалектики. И происходит это в конце развития философии как отдельной формы общественного сознания, совсем не случайно. Движение вообще схватывается в понятиях именно на той стадии развития практики, когда человек не только научился работать в пределах отдельных форм движения, а активно осваивал преобразование одних форм в другие на базе крупной индустрии. Ведь именно в отрицании отдельных форм движения и проявляется развитие как таковое, утверждается в этом отрицании отдельных форм, в определениях, характерных не только для них, но и для их отрицания. В этом смысле человеческая деятельность интегрирует весь путь становления к ней, связывает и снимает все формы движения, весь тот процесс движения, который был необходимым условием появления и жизни действующего, а значит и мыслящего существа. На это указывал В.А.Босенко в своей книге «Всеобщая теория развития»4.
Следует отметить ещё и то немаловажное обстоятельство, что законы и категории диалектики как итог развития философии были открыты в то время, когда человечество уже всерьёз задумывалось о сознательном преобразовании самой деятельности как способа своего существования. И в этом смысле Фридрих Энгельс в конце ХIХ века имел все основания говорить о «ныне покойной философии»5.
Логика развития схватывается в виде законов и категорий и законов диалектики как всеобщих форм и законов человеческой деятельности. Это отнюдь не значит, что мы знаем всё о развитии (о развитии деятельности), и что наше понимание развития в свою очередь не будет развиваться. Наоборот, признавая, что кроме движения природы и общества ничего больше нет и познавать больше нечего, мы тем самым отдаём себе отчёт в том, что в природе и обществе есть еще много непознанного, да и сам предмет познания находится в постоянном изменении. Но мы знаем точно, что мир в нашей деятельности всегда будет изменчивым — то есть противоречивым, и что противоречие, борьба противоположностей доведенных до тождества (переходящих друг в друга) является обязательным атрибутом и необходимым условием любого изменения, а значит всего того, что когда либо будет в деятельности человека. Мы так же точно знаем, что количество переходит в качество, что становление проходит через отрицание отрицания, а с удерживанием и снятием всего предшествующего пути развития. Так же мы знаем, что через случайность прокладывает себе дорогу необходимость, что бесконечность существует как постоянно самоотрицающееся конечное. И хотя отдельные положения диалектики и нуждаются в дальнейшей разработке, это отнюдь не значит, что мы когда либо отойдем от них, как от устаревших. Да и дальнейшее развитие понимания развития уже лежит не в области «чистой» философии, а в непосредственном преобразовании характера деятельности общественного человека как таковой. И мы уже сейчас можем точно очертить границы действия законов диалектики: законы диалектики будут действовать всегда там и тогда, где и когда имеет место развитие (качественное изменение), схваченное нашей деятельностью. Таким образом, принципы, законы и категории диалектики являются ивариантными определениями практики как таковой, на любой стадии её развития.
Теперь мы обязаны задать себе вопрос, а на каком основании мы утверждаем, что они характерны для объективной реальности, существующие вне и независимо от нашей воли и сознания, которую, если пользоваться языком философских понятий, принято называть материей?
Попробуем дать на него ответ. «Вещь в себе» реально становится вещью для нас в предметно-практической преобразовывающей деятельности. Но становясь вещью для нас, она от этого не перестает быть частью объективной реальности, то есть не перестает существовать независимо от нашей воли и сознания. Значит то, что определяет предмет в нашей деятельности, является имманентно присущим ему и независимо от деятельности. На самом деле только изменчивость мира только и делает возможной практику, как процесс сознательного преобразования мира. Если бы миру не свойственно было изменение (он был бы не противоречив), то мы бы и не смогли ничего изменить. Сама деятельность противоречива, потому, что противоречив предмет деятельности. Движение как способ существования материи только и делает возможным практику (производство) как таковую и человеческую логику, вырабатывающуюся в этом процессе. А из этого следует, что инвариантные определения практики, являются в то же время инвариантными определениями движущейся материи, не только потому, что практика — это тоже и то же развитие материи, но и в силу своей специфики.
На этом основании диалектическая традиция в философии в свое время и сделала вывод, что противоречивость — это внутренний источник развития, а не нечто привнесенное извне. Если же мы утверждаем, что в мире есть что-то неизменное, то мы тогда должны четко указать, что это неизменное не может быть предметом нашей деятельности. В этом смысле понимание того, что материя в целом не развивается, всегда равна сама себе и не может утратить ни один из ее атрибутов, осознается тоже как противоречие. Потому, что она существует как постоянная закономерная, смена форм движения, которые и даны нам в деятельности, и только через них и в них дана материя как таковая, потому что только в них и через них она и есть такой, какой она есть.
В этом смысле диалектика может выступать универсальным методом познания для всего того, что есть, когда-либо было и когда-либо будет в деятельности человека. А ничего другого человек и не может познавать. И хотя диалектика ничего не говорит о специфике каждой отдельной формы движения, которую изучают соответствующие науки, она, тем не менее, позволяет увидеть специфику любого предмета исследования через призму понимания движения как такового. С помощью диалектики как метода можно правильно поставить проблему, понять, куда изучаемое явление движется, то есть во что и как превращается, увидеть точки скачков, в которых происходят превращения (Маркс в «Капитале» часто использует это слово и нет в нем ничего мистического). Для этого, а не для чего-то другого, нужны категории диалектики. В этом процессе они — «живые». Вырвав же и собрав их формально в пары, их лишают всякого смысла, и таким образом они перестают быть категориями.
А теперь вернемся к формулировке принципа развития, с которой мы начинали. Исходя из вышеизложенного, он тоже должен быть сформулирован как противоречие: всё в мире изменяется, ничего нет вечного, вечно — только изменение.
Литература
- Ленин В.И. Философские тетради. Т. 5 — Москва: Издательство политической литературы, 1969. — 782 с.
- Ильенков Э.В. Диалектическая логика. Очерки теории и истории. — Москва: Политиздат, 1974, стр. 245
- Асмус В.Ф. Античная философия. / Валентин Фердинандович Асмус. — [3е изд.]. — M.: Высшая школа, 2001. — 400 с.
- Босенко В.А. Всеобщая теория развития. — Киев, 2001.
- Энгельс Ф. Людвиг фейербах и конец классической немецкой философии / Фридрих Энгельс. // К.Маркс, Ф.Энгельс: соч. в 50 т., 2 издание Т. 3. — Москва: Издательство политической литературы
